Приятного прочтения!

ПО ФЛОРЕСУ

От Риунга до Вангка не слишком далеко, и если встать пораньше, то до наступления жары можно уже быть на месте. Чамат вручает мне письмо, по которому во время путешествия мне бесплатно будут выделять двух лошадей и носильщиков. Чтобы во время странствия этот бесценный документ не потерялся, мне вписывают его прямо в мою тетрадь для заметок. Чудеса, да и только!

Подъезжает верховой на маленькой, похожей на пони лошадке, берет мой рюкзак. Он отвезет его до ближайшей деревни, а дальше мне будут помогать носильщики.

Всадник ускакал, пообещав через минуту вернуться со второй лошадью, для меня. А пока я решил поговорить с хозяином, у которого остановился. «Минутка» затянулась. Хозяин, один из немногочисленных здесь католиков (большинство жителей Риунга — мусульмане), собрался на воскресное богослужение. Я пошел вместе с ним. Недалеко есть примитивная часовенка: стол, во время приездов в Риунг миссионера играющий роль алтаря, стул, сидя на котором он исповедует, две скамеечки и несколько деревянных брусков, чтобы стоять на коленях во время молитвы. Сзади пристроен шалаш, служащий чем-то вроде ризницы. Прихожане держатся в сторонке, в тени; учитель произносит молитву, какой-то мужчина, стоя на коленях на деревянной подставке, читает.

Однако богослужение закончилось, а проводника все нет. Обеспокоившись, чамат то и дело выходит на дорогу, чтобы взглянуть, не едет ли тот наконец. Один я сохранял поистине индонезийское спокойствие.

Наконец-то через три часа появляется верховой. Что случилось? Ничего. Ему захотелось пить, и он съездил в кампунг. Наверное, засиделся с друзьями и не подумал о том, что нам теперь придется ехать по самой жаре. Бедные мы, и бедная лошадка. Прикрыли ей спину циновками, а сверху положили великолепное и, как мне показалось, довольно странное седло. Поскольку поводья слишком коротки и ими управлять нельзя, мне дают длинную толстую веревку. Теперь поехали! Первые несколько метров лошадь пробежала бодрой рысцой, но очень скоро перешла на спокойный шаг. И была совершенно права: надо же дать возможность шагающему рядом проводнику поспеть за нами. Здесь, в Индонезии, кричать на лошадей, как в других странах, не принято. Проехав с полкилометра, встретили всадника. Его лошадка чуть побольше моего гнедка. Всадник отдал мне своего рысака, проводник вскочил на мою клячонку, и мы помчались вперед со скоростью не менее пяти километров в час.

В деревне Риунг мне пришлось немного задержаться, нужно было поговорить со старостой, показать ему письмо чамата. А вот и мой рюкзак — лежит себе у дома старосты. Значит, его еще не отправили дальше. Староста, справившись о моих планах и увидев фотоаппарат, тут же загорелся желанием сняться. На улипе происходит настоящее сражение за возможность попасть в кадр.

Пора в путь, но проводник другого мнения: слишком жарко. И не мешало бы поесть. Тогда я перестаю понимать по-индонезийски. Бедняге ничего не остается, как покориться и сесть на коня. А обещанных носильщиков нам не дали. Мой рюкзак погрузили на клячонку, и он поедет верхом вместе с проводником.

Дорога очень неровная — всадникам то и дело приходится поднимать ноги, чтобы не ушибиться о придорожные камни, а лошадям с трудом удерживать равновесие, чтобы не упасть, оступившись на камнях. Позднее выезжаем на более приличную тропинку. Часто даем лошадям отдохнуть, тем не менее бедные животные взмокли и едва дышат.