Приятного прочтения!

НА МАЛЫХ ЗОНДСКИХ

Основным оружием местных жителей является лук-чубуб. Стрелы хранятся в бамбуковых колчанах. Наконечники часто обмазывают ядом, который, как говорят, за полминуты убивает крупную обезьяну. Сельский староста организует соревнования по стрельбе из чубуба и сам в них участвует.

По возвращении сразу отправляюсь к бупати и довольно долго беседую с ним за чашкой кофе. Бупати коллекционирует произведения старинного балийского искусства. Мне особенно понравился большой деревянный барельеф с изображением красного льва, из пасти которого растут две ветви, усыпанные крупными цветами, покрывающими всю поверхность барельефа. Это символ быстротекущего времени. Прощаясь, бупати неожиданно дарит мне другой прекрасный барельеф: Рама, восседающий на Гаруде.

Хочу напоследок побродить по Матараму, по улочкам, заглянуть в балийские храмы-пуры. В одной из них настоятельница ибу пура (мать храма) совершает обряд. Держа в руках поднос с разноцветными стаканами, наполненными водой, она обходит алтари и окропляет каждый из них, затем входит в маленький храм, раскладывает дары, молится. Горят ароматические палочки.

На улице Бали ко мне подошли подростки, с которыми я разговорился о пурах. Мы вместе зашли в одну из них. Девочка принесла на подносе (конечно, на голове)   стаканчики с водой.  В  каждом  плавали  цветы. Затем кто-то принес корзину с кусочками благовонной древесины, скорлупой кокосового ореха и кадилом.

Мой вылет на Бали, как и следовало ожидать, не обошелся без приключений. Когда я появился в аэропорту, мне сообщили, что я, к сожалению, полечу не тем рейсом, которым рассчитывал, а другим, то есть на четыре часа позже. Соглашаюсь. Я последний в списке пассажиров, и, если в рейс идет самолет с меньшей, чем предполагалось, грузоподъемностью, мне ничего не остается, как ждать. Однако, узнав истинную, причину отсрочки, я разозлился. Оказывается, явилась какая-то привилегированная особа, а таких в Индонезии немало.

— Такова Индонезия,— объяснили мне, любезно улыбаясь и безнадежно разводя руками.

— Но позвольте,— возразил я, доставая паспорт,— я не индонезиец. По отношению ко мне должно соблюдаться международное соглашение о перевозке пассажиров. Ведь Индонезия подписала конвенцию! Ваша авиалиния обязана взять на себя все заботы обо мне и обеспечить меня всем необходимым. Я имею право требовать гостиницу и еду за ваш счет.

Чиновники буквально остолбенели, особенно после того, как один из присутствующих, юрист, подтвердил мою правоту. Нечего и говорить о том, что я отказался от своих прав — зачем мне гостиница и еда? — и поехал осматривать пуру Сагара (храм моря), построенный военными год назад. Пура Сагара произвела на меня впечатление старинной, недавно отремонтированной постройки. Лишь вблизи стало видно, что украшения и барельефы выполнены из искусственного камня (падаса), а надписи сделаны на современном индонезийском языке. Среди барельефов храма я обнаружил один, который был как бы  иллюстрацией, к индонезийской басне о цапле, рыбе и раке, известной нам по Дафонтену.